БУРНЫЙ XVII ВЕК

         Своим преемником Елизавета назначила сына казнен­ной Марии Стюарт. Новый английский король, сын Марии Стюарт, являвшейся главой католической партии как в Шотландии, так ив Англии, был разлучен с матерью в годовалом возрасте и воспитывался под строгим контролем шотландской протестантской церкви. Каждое из этих об­стоятельств в отдельности вызывало надежды на торжест­во того или иного религиозного течения: католики надея­лись, что Яков положит конец тем гонениям, которым они подвергались в Англии;пуритане, стремившиеся очистить англиканскую церковь от элементов пышной католичес­кой обрядности, напротив, надеялись, что король окажет­ся добрым пресвитерианином и будет способствовать уг­лублению церковной реформы.

       Католикам пришлось расстаться со своими иллюзиями после провала «Порохового заговора» 1605 года, за кото­рым последовало ужесточение антикатолических законов. Заговорщики не только не добились своих целей, но и спо­собствовали утверждению еще более враждебного отноше­ния к английским католикам, которые в глазах народа предстали еще большими злодеями, чем прежде.

      Вместе с тем назревал и конфликт Якова с протестан­тами. На протяжении всего своего правления он весьма решительно возражал против отмены института епископ­ства, полагая, что «не будет епископа — не будет и коро­ля». Уже в последние роды правления королевы Елизаветы широкое распространение получило движение против ан­гликанской церкви. Пуритане видели в англиканстве слег­ка видоизмененный католицизм, в системе которого не папа, но король становился арбитром правильности или неправильности вероисповедания каждого из своих под­данных. Король Яков I, как и его преемники из династии Стюартов, придерживался убеждения в божественном про­исхождении власти монарха, а потому считал вполне ес­тественным свое положение главы церкви. Подданные до­лжны были присягать монарху в том, что будут считать его главой церкви. Отказавшихся от присяги называли диссентерами (раскольниками, сектантами) и подвергали их всевозможным ограничениям, например не позволяли проживать в больших городах.

       Истово веря в божественное происхождение и незыб­лемость королевской власти, Яков считал возможным править страной без парламента. За 22 года, что этот мо­нарх находился на престоле, он собирал парламент всего четыре раза. При этом он умудрялся покрывать свои из­держки за счет вассалов, не прибегая к нарушению статей Великой хартии вольностей. В частности, он широко пользо­вался гостеприимством наиболее богатых и знатных под­данных, вынужденных подолгу содержать не только «до­рогого» гостя, но и огромный штат сопровождавшей его челяди. К тому же король успешно торговал титулами и реанимировал бытовавшее в средние века право монарха пользоваться доходами от владений своих малолетних вассалов на правах опекуна. Формально беря под опеку богатого сироту из аристократического рода, Яков факти­чески получал возможность распоряжаться его имущест­вом на протяжении всего его детства и юности. Не брезго­вал король и откровенным вымогательством, принуждая своих подданных делать ему «добровольные» подноше­ния.

       Конфликт между королем и парламентом начался в 1604 году, когда Яков созвал свой первый парламент. При­чина этих разногласий была двоякой. Во - первых, Яков явно не намеревался считаться с волей парламента, во-вто­рых, он заявил о недопустимости пуританства в его коро­левстве, поскольку пуритане с их отрицанием иерархии в обществе всегда недовольны любым правительством, чего король не собирался допускать. При условии, что парла­мент на три четверти состоял именно из пуритан, прояв­лявших в то время огромную политическую активность, легко понять реакцию на подобные заявления Якова. При первых Стюартах — Якове I и его сыне Карле I (1600— 1649)— противостояние монарха и парламента станови­лось все более напряженным. Короли не принимали попы­ток парламента ограничить их власть. Веря в ее богоданность, они считали неправильным существующую процедуру принятия законов, когда король может лишь утвердить или отвергнуть прошедший через обе парламент­ские палаты законопроект, конфликт между королем и парламентом привел к драматическим событиям 1640-х годов, известным под названием Английской буржуазной  революции, разразившейся в период правления Карла I.

        Карл I был вторым сыном Якова I. После внезапной кончины брата Генриха в 1612 году он оказался наследни­ком престола, а в 1625 году — королем. Очень маленького роста, всего около 150 сантиметров, Карл обладал привле­кательной внешностью, был тонким ценителем и покрови­телем изящных искусств. Женившись по любви на фран­цузской принцессе Генриетте-Марии (младшей дочери ве­ликого французского короля Генриха IV, знаменитого своей фразой «Париж стоит мессы»), Карл попал под силь­ное влияние католиков. Опасность укрепления католичес­кой партии в стране тревожила протестантское большин­ство нации, сохранившей память об ужасах правления Марии Кровавой. Трагедия Карла заключалась в том, что он игнорировал настроения своих подданных и так же, как   его отец, твердо верил в богоданность и незыблемость ко­ролевской власти. Заблуждения Карла, его отказ считаться с волей парламента ввергли страну в кровавое десятилетие гражданских войн между «кавалерами» — сторонниками короля — и  «круглоголовыми» — сторонниками парла­мента (1642—1646 и 1648 годы).

      Распустив парламент в 1629 году, Карл правил едино­лично до 1640 года. Однако запросы его пышного двора уже не могли быть удовлетворены теми средствами, к ко­торым прибегал его отец. Финансовое положение короля было в значительной степени подорвано и англо-шотландской войной 1639—1640 годов, вспыхнувшей после попыт­ки насильственного введения англиканской литургии в Шотландии, вызвавшей возмущение шотландских пресви­териан, заключивших в ответ на эти действия свой рели­гиозный союз, «национальный ковенант», и взявшихся за оружие. В этой войне армия Карла потерпела поражение: уже в 1639 году шотландцы вытеснили англичан из пре­делов своей страны и сами вторглись в северные графства Англии. Военные неудачи и острая потребность в деньгахпобудили Карла созвать очередной парламент, собравший­ся 13 апреля 1640 года после одиннадцатилетнего переры­ва. Однако парламент предпочел обсуждать не источники пополнения королевской казны, а проводимую Карлом по­литику. Разгневанный строптивостью парламентариев Карл распустил парламент уже 5 мая 1640 года. Ввиду краткости срока своей работы он вошел в историю под име­нем Короткого парламента.

      Между тем король находился в безвыходном положе­нии и созвал новый парламент, открытие которого состо­ялось 3 ноября 1640 года. Этот парламент вошел в историю под именем Долгого, ибо прозаседал до 1653 года, затем собрался в 1659 году и был распущен только в 1660 году. Долгий парламент оказался еще более строптивым. От ко­роля потребовали, чтобы парламенту было даровано право отправлять в отставку неугодных министров, а также право главенствовать над государственной церковью стра­ны. Парламент также постановил, что король не вправе распустить его без согласия депутатов. Раздраженный по­ведением палаты общин, 3 января 1642 года король рас­порядился об аресте наиболее активных ее членов, в том числе лорда Кимболтона, сэра Артура Хейзелрига и Джона Пима.В дома указанных смутьянов были посланы отряды королевских гвардейцев с приказом опечатать хранящиеся там бумаги, а еще один отряд направился к зданию парла­мента, потребовав выдать им указанных королем людей. Однако палата ответила отказом, сославшись на незакон­ность выдвинутого против вышеуказанных джентльменов обвинения.

       Тогда король лично явился в палату и поименно вы­кликнул обвиненных в государственной измене. Ни одного из них в парламенте не оказалось. Разгневанный Карл I потребовал объяснений от спикера палаты, который му­жественно ответил, что является слугой парламента и не может давать никаких объяснений о том, что происходит в палате общин без ее на то соизволения. Тем временем депутаты нашли убежище в доме на Колмен-стрит в лон­донском Сити. Горожане взяли дом под охрану, а вскоре в Лондон вступило пятитысячное народное ополчение, со­стоявшее из крестьян и мелких землевладельцев, испол­ненных решимости поддержать свой парламент в борьбе против короля. К шляпе каждого из ополченцев была при­колота петиция, содержавшая требование узаконить реше­ния парламента. Король с семьей был вынужден покинуть лондонский дворец Уайтхолл и перебраться в более без­опасный Хэмптон-корт.

       Эти события послужили прологом к войне между коро­лем и парламентом 1642—1646 годов. Если Уэльс, а также северные и западные области Англии поддерживали коро­ля, то более промышленно развитый юго-восток страны,где позиции буржуазии были самыми крепкими, поддержи­вал парламент. Противостоя­ние двух лагерей в этой граж­данской войне усугублялось религиозной рознью: сторон­ники короля преимуществен­но принадлежали к англикан­ской церкви, в то время как подавляющее большинство в армии парламента, как и в самом парламенте, составля­ли пуритане.

       На первом этапе войны успех сопутствовал королю.  Однако вскоре парламент провел кардинальную военную реформу, в ходе которой выдающийся военачальник пуритан Оливер Кромвель (1599—1658) создал армию «нового  образца». Летом 1644 года в сражении под Марстон-Муром  и летом 1645 года в сражении у деревни Несби армия парламента сумела переломить ход войны и нанесла сокрушительное поражение главным силам короля. Огромная заслуга в этой победе принадлежала лично Кромвелю и его личному кавалерийскому отряду «железнобоких». Отбор­ные воины Кромвеля получили свое прозвище из-за защи­щавших их лат, но они сами по себе были «железными» людьми: воинами, готовыми сражаться до конца, подчи­няющимися строжайшей военной дисциплине. В 1646 году Карл I был вынужден сдаться в плен своим врагам. Но даже в этот момент парламент все еще не помышлял о ни­спровержении монархии и замене ее республикой.

       Побег Карла I из плена (он содержался в Хэмптон- корте) на остров Уайт ознаменовал новый виток в проти­востоянии короля и парламента. В 1648 году началась вто­рая гражданская война, завершившаяся, как и первая, по­бедой парламента. Видя, что парламент и впредь готов вести переговоры с королем, который совсем недавно про­демонстрировал свою способность нарушать данное им слово, армия настояла на изгнании из палаты общин ли-

берально настроенных по отношению к королю депутатов, и общее число депутатов при этом сократилось до пятиде­сяти с небольшим человек. Решительно настроенные пар­ламентарии 1 января 1649 года приняли постановление о преданий Карла I суду по обвинению в государственной измене, которое было категорически отвергнуто палатой лордов (в это время она состояла всего из 16 пэров). Тогда палата общин объявила себя верховным органом власти в стране и своей властью постановила судить короля.

       Считая себя абсолютно правым и продолжая верить в божественное происхождение королевской власти, Карл отказался от защиты и 12 января 1649 года предстал перед назначенным палатой судилищем, составленным из 135 человек. На процессе, проходившем в Вестминстерском зале, председательствовал малоизвестный адвокат Джон Бредшоу. Своей первой фразой король известил, что не признает полномочий суда, однако это не помешало пос­леднему 26 января вынести смертный приговор помазан­нику Божьему. Казнь Карла состоялась 30 января. Это был первый в истории случай, когда подданные судили короля и приговорили его к смерти на эшафоте.

      В феврале 1649 года Англия была провозглашена рес­публикой. Если старший сын казненного монарха принц Уэльский Карл был коронован королем Шотландии, то ан­глийский парламент провозгласил государственной изме­ной всякую попытку навязать Англии нового короля. Уп­равление страной было возложено на Государственный совет во главе с тем самым суровым пуританином Бредшоу, который, не дрогнув, провел судебный процесс против Карла I. Секретарем Государственного совета стал замеча­тельный английский поэт-классицист Джон Мильтон. В палату общин парламента вернулись те, кто ранее возра­жал против казни короля, и общее число депутатов соста­вило примерно 150 человек. Однако армия, насчитывав­шая более 40 тысяч солдат,  оставалась огромной полити­ческой и военной силой и, сознавая это, начала проявлять своеволие. Лишь Оливеру Кромвелю удалось обуздать вой­ско и подчинить его своей воле.

       В 1653 году руководимая Кромвелем армия разогнала остатки Долгого парламента, и в течение девяти месяцев, с 16 декабря 1653 года, когда он был провозглашен лордом-протектором, по 3 сентября 1654 года, Кромвель является единоличным правителем Англии. В этот период он издал закон, называемый «Орудие правления», в соответ­ствии с которым протектор разделял законодательную власть в стране с созываемым им парламентом, куда до­лжны были входить депутаты от всех трех королевств — Англии, Шотландии и Ирландии, а исполнительную — с государственным советом. В этот период политической де­ятельности Кромвель отказался от своих былых республи­канских идеалов. В глубине души он мечтал о королевском венце для себя и своих потомков, но боязнь реакции армии и народа не позволила ему принять английскую корону. Будучи одаренным политиком, Кромвель в немалой степе­ни способствовал росту международного авторитета Ан­глии, твердой рукой правил государством. Сын и преемник Кромвеля Ричард не сумел удержать доставшийся ему по наследствупост лорда-протектора, и уставший от суровос­ти пуританских властителей народ в 1660 году радостно приветствовал возвращение в страну одиннадцать лет на­ходившегося в изгнании принца Карла Стюарта, который в день своего тридцатилетия (29 мая 1660 года) торжест­венно въехал в Лондон.

       Новый король сумел избавить страну от мрачного гос­подства пуритан. Карл II (1630—1685) отнюдь не был по­борником строгой морали. Женившись на страстно обо­жавшей его португальской принцессе, Карл не стал добро­детельным семьянином. Жадный до всевозможных удовольствий и развлечений, монарх-жизнелюб превратил английский двор в самый «веселый» и аморальный в Ев­ропе, напоминая поведением своего великого деда Генри­ха IV Французского. Вместе с тем король покровительст­вовал искусству (в первую очередь театру) и наукам — при нем было основано знаменитое Королевское научное общес­тво для поощрения деятельности ученых (1665). Прошед­ший нелегкую школу жизни, Карл II был серьезным по­литическим деятелем. Опираясь на помощь Франции, он упрочил королевскую власть и стремился соблюдать инте­ресы Англии и ее народа, что делало его популярным го­сударем, несмотря на некоторые очевидные компромиссы с собственной совестью, допускавшиеся этим монархом.

       Взойдя на престол, Карл отомстил убийцам своего отца. В годовщину гибели Карла I тела захороненных в Вестмин­стерском аббатстве Оливера Кромвеля, его зятя Айртона и Джона Бредшоу были извлечены из могил и повешены на виселицах на Тайбернском холме, где казнили отпетых преступников. Затем трупам отсекли головы, которые были выставлены на всеобщее обозрение. Осквернению подверглись и могилы ни в чем не повинных жены и дочери Кромвеля, останки которых также были эксгумированы и свалены в общую могилу с останками перешедших в мир иной наиболее рьяных противников королевской власти. К числу наиболее постыдных деяний Карла II относится и развязанная против Голландии война. Она преследовала коммерческие интересы английской буржуазии, соперни­чавшей с голландцами в освоении богатств Африки, одна­ко, отважившись на нее, Карл выступил против собствен­ного юного племянника Вильгельма Оранского, штатгаль­тера Нидерландов, сына своей сестры Марии, которой он был многим обязан в годы изгнания.

       В 1664 году Англию постигло ужасное бедствие. Зимой в окрестностях Лондона началась эпидемия чумы, которая в мае 1665 года обрушилась на столицу. Люди в панике бежали из города, стремясь уберечься от заразы; дома, в которых находились больные, метились красным крестом, а жившим в них людям запрещалось выходить на улицу, чтобы не распространять смертельную болезнь. Пик забо­леваний пришелся на летние месяцы. Великая чума, как прозвали эту последнюю в истории страны эпидемию «чер­ной смерти», пронеслась по всей стране, но более всего по­страдал Лондон, где погибло около 100 тысяч человек. Люди религиозные, и прежде всего строгие в вопросах мо­рали пуритане, видели в обрушившемся на страну бедст­вии перст Божий, полагая, что король прогневал Всевыш­него своим бесшабашным образом жизни. Недоброжелате­ли лишь укрепились во мнении относительно осуждения, которое Карл вызывает на небесах, когда через год после окончания эпидемии на Лондон обрушилось новое не­счастье — Великий пожар, в огне которого погибло до 80 процентов городских построек, в том числе 13 тысяч жилых домов, 87 церквей и старый собор святого Павла.

       Яркие впечатления от этого пожара сохранились в днев­нике Сэмюэля Пипса (1633—1703), известного мемуарис­та, оставившего интереснейшие записки о жизни Англии в 1659—1669 годах. Пожар полыхал почти четверо суток, и справиться с огнем удалось лишь с помощью военных моряков. Король Карл II и его брат герцог Йоркский лично принимали участие в тушении пожаров. Заслон огню был поставлен только тогда, когда моряки подорвали все дома на улицах, окружающих горящие квартиры, чтобы пре­кратить распространение пожара. Однако еще в марте 1667 года в Лондоне можно было увидеть поднимающийся над пожарищами дым. Понадобилось более двух десятилетий, чтобы город залечил свои раны. В Великом пожаре увидели еще одно проявление божественного гнева. Были также попытки обвинить в поджоге города католиков, что вызва­ло новую волну антикатолической истерии.

        Король Карл II мог быть обаятельным и коварным, сме­лым, решительным, но при этом всегда оказывался на ред­кость беспринципным. Будучи главой английской церкви и понимая, что подданные хотят видеть в нем истинного защитника протестантской веры, он втайне питал симпа­тии к католицизму и даже дал слово французскому королю Людовику XIV публично объявить о своей приверженности католицизму, когда для этого представится удобный слу­чай. Впрочем, случай такой так и не представился, но, по преданию, уже на смертном одре Карл получил последнее причастие по католическому обряду. Заигрывая с Фран­цией, родиной его матери, Карл также вел двойную игру. Его «кабальный»кабинет министров (получивший свое на­звание по первым буквам фамилий входивших в него лорда Клиффорда, графа Арлингтона, герцога Букингема, лорда Ашли (правильнее — Эшли) и герцога Лодердейлского) опасался усиления Франции, а потому настоял на подпи­сании антифранцузского договора с Голландией. Двуруш­ничество Карла было особенно очевидным, ибо Людо­вик XIV вел войну с Вильгельмом Оранским.

       Двадцать пять лет Карл правил страной, стараясь, в присущем ему компромиссном стиле, удовлетворять свои собственные интересы и сохранять симпатии подданных. В частности, не имея законных детей, король был глубоко озабочен вопросом престолонаследия. После смерти Карла корона должна была перейти к его брату Якову, герцогу Йоркскому. При жизни Карла II его любимый внебрачный сын Джеймс, герцог Монмутский, питал надежды на то, что отец признает его и сделает своим наследником. Этого не произошло, поскольку прозорливый Карл хотел избе­жать столкновения между двумя близкими ему людьми.

         Однако при восшествии на престол Якова II герцог Мон­мутский поднял восстание против дяди, разыграв свою ко­зырную карту: приверженность протестантизму. Мятеж был подавлен, а юный Джеймс Монмутский, обвиненный в государственной измене, погиб на плахе.

       Яков уже давно вызывал большое недовольство народа и парламента. Его первая жена, Анна Хайд, подарившая герцогу двух дочерей, Марию и Анну, каждой из которых впоследствии предстояло стать английской королевой, перед смертью приняла католичество, что произвело силь­ное впечатление на ее супруга. Через несколько лет опь­яненный любовью Яков женился на католичке Марии Мо­денской и перестал скрывать свои религиозные убежде­ния. Рождение принца Якова вызвало в стране настоящую бурю: народ не пожелал иметь в будущем короля-католика и вынудил Якова с семейством покинуть страну. Яков уехал во Францию, снова оказавшись изгнанником, как в юности во время событий Английской буржуазной рево­люции.

       Заботясь о судьбе династии, Карл II сумел настоять на том, чтобы его племянницы Мария и Анна, дочери герцога Йоркского, воспитывались вдали от отца, в строгой про­тестантской вере. Обе они вышли замуж за принцев - протестантов, причем старшая, Мария, стала супругой своего кузена Вильгельма Оранского. Именно эту чету призвал на престол английский парламент, возмущенный неуклю­жими попытками Якова II, минуя депутатов, ввести в дей­ствие закон о веротерпимости (1688), который упрочил бы положение католиков.

       В 1688 году Вильгельм Оранский беспрепятственно вы­садился в Англии. В глазах подданных бегство Якова II во Францию было равносильно его отречению от престола, и Мария II и Вильгельм III были венчаны на царство соправители. В декабре 1689 года был принят Билль о пра­вах, в котором вновь были изложены законные права англичан, попиравшиеся изгнанным из страны Яковом. Новые монархи обязывались соблюдать волю народа и пар­ламента. События 1688—1689 годов вошли в историю как «Славная революция», в результате которой был положен конец абсолютизму королевской власти и Англия превра­тилась в ограниченную монархию.

       В 1695 году королева Мария II умерла от оспы. У Вильгельма иМарии не было прямых наследников, поэтому после смерти Вильгельма королевой могла стать сестра Мария принцесса Анна (1665—1714). Так и произошло в 1702 году. Важнейшим событием ее правления стало госу­дарственное объединение Шотландии с Англией и образо­вание королевства Великобритания (1707). По Акту об унии шотландский парламент в Эдинбурге был упразднен и Шотландия начала посылать своих депутатов в англий­ский парламент.

         В английской истории, вероятно, нет монарха, образ которого получил бы более противоречивое отражение на страницах произведений художественной литературы. Обаятельной, женственной нарисовал Анну в мелодраме «Стакан воды»французский драматург Эжен Скриб. Ан­глийский писатель Уильям Мейкпис Теккерей в романе «История Генри Эсмонда» (1852), напротив, подчеркивал нездоровый багровый румянец королевы, от которой «пахло бренди». Анна была чрезвычайно близорука, мяг­косердечна и страдала болезненной полнотой. Если верить британской романистке нашего столетия Джин Плейди, описавшей детство дочерей Якова II в романе «Три коро­ны», Анна с младенческих лет была неисправимой сласте­ной. С одной стороны, королева Анна стремилась прини­мать участие в решении государственных вопросов, с дру­гой — Легко попадала под влияние сильных личностей вроде своей фаворитки Сары Черчилль, супруги одного из самых выдающихся и вто же время самых беспринципных деятелей того времени Джона Черчилля, герцога Малборо, которому в вышеупомянутом романе Теккерей дал следу­ющую убийственную характеристику: «У нашего великого полководца, которого едва ли не боготворила Англия, да и вся почти Европа, исключая французов, была одна ис­тинно богоподобная черта: ни победы, ни поражения, ни опасности не могли смутить его хладнокровия... Изменить для него было все равно что отвесить церемонный поклон; ложь, черная, как воды Стикса, сходила с его уст столь же легко, как комплимент или замечание о погоде... Быть может, он не стал бы таким великим мужем, если бы его сердце знало любовь или ненависть, страх или жалость, упрек или раскаяние. Он столько же был способен на ве­личайший подвиг храбрости или хитроумнейший расчет, сколько и на гнуснейшую подлость... он умел использовать каждого от мала до велика в своих целях, кто только ни встречался на его пути, и у каждого находил что взять — кровь солдата, или шляпу дворянина с дорогим украше­нием, или сто тысяч крон из королевской казны, или два из трех фартингов, составляющих содержание полуголод­ного стрелка, или — в молодые годы — поцелуй у женщи­ны, а заодно и золотую цепочку с ее шеи, от каждой и каждого стремясь урвать что только можно... у него наго­тове были и слезы и улыбки, на случай если представится надобность в мелкой разменной монете. Он готов был при­служиваться к чистильщику сапог, как и льстить минист­ру или государю; умел быть надменным и смиренным, мог грозить, каяться, плакать...» (Теккерей У. М. История Генри Эсмонда. М., 1946. С. 293—295).

       При всех своих недостатках и политической изворот­ливости Джон Черчилль был действительно одаренным полководцем. Его военный гений особенно ярко раскрылся в ходе войны за Испанское наследство (1701—1714), но, несмотря на ряд блистательных побед, в 1711 году охла­девшая к своей фаворитке королева лишила Малборо до­верия, и он был вынужден остаться за границей и вернулся в Англию только после смерти Анны.

        Королева Анна героически старалась выполнить свой долг по продолжению королевского рода и дать стране на­следника престола. Она пыталась стать матерью восемнад­цать (I) раз, но из пяти выживших младенцев ни один не достиг подросткового возраста. Вскоре после смерти коро­левы Марии умер юный герцог Глостерский — последняя надежда Анны кейс матери и будущей королевы. Желая предотвратить дальнейшие притязания на трон сына из­гнанного короля Якова II принца Якова Эдуарда, в 1701 году, еще при жизни Вильгельма III, парламент принял решение назначить наследницей Анны внучку короля Якова I Софию, единственную протестантку среди вероят­ных претендентов на престол из династии Стюартов. Од­нако София скончалась ранее королевы Анны, и в 1714 году королем Великобритании и Ирландии стал сын Софии, электор Ганноверский, который принял тронное имя Георг I.

       Тем временем на протяжении почти шести десятилетий после изгнания из страны короля Якова II не прекраща­лись попытки реставрировать его или его потомков на британском престоле. Приверженцы Якова именовали себя якобитами (от латинизированного имени короля — Якобус). Начиная с 1690 года по стране прокатилась волна мятежей, направленных против власти «узурпаторов» Вильгельма и Марии. В том году войско Вильгельма III разбило армию Якова II в битве на реке Бойн в Ирландии. В 1715 году в Шотландии вспыхнуло мощнейшее якобитское восстание, во главе которого встал сын Якова II принц Яков Эдуард, вошедший в историю под именем Старшего Претендента. Якобиты умело использовали антианглийские настроения шотландцев, возмущенных Актом об унии 1707 года. Восстание было подавлено, но якобиты, поддерживаемые католической церковью, не прекращали своих попыток реставрации Стюартов, ив 1745 году в Шот­ландии началось новое восстание, которое возглавил уже внук Якова II Карл Эдуард Стюарт — Младший Претен­дент, армия которого потерпела сокрушительное пораже­ние в 1846 году в битве при Каллодене.

        С этими событиями связаны сюжеты «шотландских» романов Вальтера Скотта, к которым относятся «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» (1814), «Гай Маннеринг» (1815), «Антикварий» (1816), «Пуритане» (1816), «Роб Рой» (1817) и «Эдинбургская темница» (1818).